[pozin8]

«У нас еще есть люди, которые очень плохо живут. Мы это видим, ездим, слышим, читаем».
«Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно».
«Реформы в России - это не автомобиль. Захотел - остановился, захотел - вновь сел и поехал! Так не бывает! Это не тот орган, который готов к любви».
«Правительство - это не тот орган, который может одним только языком».
«Нужно делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы тут занимаемся».
«На ноги встанем - на другое ляжем».
«А я ведь даже вчера не пил. И другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал».
«Вот Михаил Михайлович - новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви».
«У меня к русскому языку вопросов нет».
«Но если говорить о сегодняшнем заседании, то я дал бы конечно, удовлетворительную оценку. Я других оценок вообще не знаю».
«Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазером».
«Если я еврей - чего я буду стесняться. Я, правда, не еврей».
«Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!«
«Я говорю это, как человек, которому и просто, и который знаю и не очень понимаю, я это не только и, это непозволительно и части любого человека, так, или группы».
«Пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться».
«Народ пожил - и будет».
«Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю».
«Мы проработали все пункты от А до Б».
«За рубежом хлеб покупать не будем, тем более от бешенных коров».
«Ну, Черномырдин говорил не всегда так складно. Ну и что? Зато доходчиво. Сказал - и сразу все понимают. Ну, это мой, может быть, стиль. Может я не хочу сказать, что самый правильный, но очень понятный и доходчивый. А это нужно сейчас».
«Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны».
«Когда замминистра вдруг ни с того ни с сего делает заявление, что вот должны 200 тысяч учителей, врачей сократить. Или у него с головой что-то случилось? Вот что может произойти, если кто-то начнёт размышлять. Другого слова не хочу произносить».
«На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться».
«Локомотив экономического роста - это как слон в известном месте».
«Ну, скажите, у вас, ну, когда Черномырдин работал, что, была боязнь, что кого-то расчленят из естественных монополий? Эх, вы! Меня можно расчленить, меня можно убрать! А вот естественные монополии чтобы растащили - у вас даже и вопрос такой никогда не стоял перед вами, ибо это даже мысли такой никто не мог допустить, чтобы я, своими руками создавший эти отдельные монополии, и чтобы я был сторонником их уничтожить. Ну, зачем же вы так? Обижаете».
«Помогать правительству надо. А мы ему по рукам, всё по рукам. Ещё норовим не только по рукам, но ещё куда-то. Как говорил Чехов».
«Рубль при мне обвалился? Вы что, ребята? Когда ж вы это успели всё? Наделали, значит, тут кто-то чего-то, теперь я и рубль ещё обвалил!».
«Черномырдину пришить ничего невозможно».
«Это что, значит, Черномырдин ГКО отменил? Разве меня здесь - да меня в Правительстве с марта месяца не было. Что тут без меня делали?! Мы очень хорошо работали, нет здесь никакой вины предыдущего Правительства. Пенсии платились, зарплаты... А что сейчас? И не надо говорить про Черномырдина, это никому не нужно, зачем же это, кому?! Не поверит никто, а вы - «Черномырдин, Черномырдин!» Ты, Григорий Алексеич, говоришь, что тут пенсии, зарплаты, банки, а где деньги возьмёшь, где возьмёшь? Напечатаешь, что ли? Работать нужно, и, я думаю, можно!»
«Вообще, странно это, ну, просто странно. Я не могу это ещё раз, я не знаю и не хочу этого. Это не значит, что нельзя никого. Ну, наверное, кого-то, может быть, и нужно. Кого-то вводить, кого-то выводить».
«Его реакция, она всегда, увидим, будет этот или не будет. Если не будет - значит, такая реакция. Если будет - то никакая реакция».
«Мы ещё раз говорим: пять лет работы, наверное, меня чему-то жизнь научила в этой части».
«Россия - это континент, и нам нельзя тут нас упрекать в чем-то. А то нас одни отлучают от Европы, вот, и Европа объединяется и ведет там какие-то разговоры. Российско-европейская часть - она больше всей Европы вместе взятая в разы! Чего это нас отлучают?! Европа - это наш дом, между прочим, а не тех, кто это пытается все это создать и нагнетает. Бесполезно это».
«Сегодня каждый может спросить: а знаете ли вы, что делать? Я бы не хотел сейчас говорить о причинах, что произошло именно вот в это время. Я не любитель, никогда этим не занимался, это пусть кто-то другой».
«Сейчас мы твёрдо знаем, что делать, какие первые шаги надо сделать, и нам надо на это всем вместе навалиться, и я думаю, что у нас это получится».
«Я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за это слово. И мордобой-то опять не они же бы, не их же! Если бы их бы там навесить - это бы с удовольствием! А те мордобой-то, в мордобое люди же бы участвовали: народ как всегда».
О Зюгановском предложении объявить войну НАТО: «Умный нашелся! Войну ему объявить! Лаптями! Его! Тоже! И это! Сразу как это всё! А что он знает вообще! И кто он такой! Ещё куда-то и лезет, я извиняюсь».
О Лужкове: «Все его вот высказывания, вот его взбрыкивания там... ещё даже пенсионером меня где-то вот, говорят, меня обозвал. Я не слышал. Но если я пенсионер, то он-то кто? Дед тогда обычный».
Снова о Лужкове: «Ну что нам с ним объединять? У него кепка, а я вообще ничего не ношу пока».
О Ельцине: «Заболел, кашляет ещё раз по-всякому. Но президент есть президент».
«Ну, не дай бог нам еще кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех. Наших людей, я так понимаю. И Вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, Вас же тошнит».
«У нас ведь беда не в том, чтобы объединиться, а в том, кто главный».
«Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими»?
«Я готов и буду объединяться! И со всеми! Нельзя, извините за выражение, всё время врастопырку».
«Вы посмотрите - всё имеем, а жить не можем. Ну не можем жить! Никак всё нас тянет на эксперименты. Всё нам что-то надо туда, достать там, где-то, когда-то, устроить кому-то. Почему не себе?! Почему не своему поколению?! Почему этот, как говорится, зародился тот же коммунизм, бродил по Европе, призрак, вернее. Бродил-бродил, у них нигде не зацепился! А у нас - пожалуйста! И вот - уже сколько лет под экспериментом».
«Что говорить о Черномырдине и обо мне?».
«В совете директоров многие участвуют - представители государства, акционеры, так что это орган такой - советывает».
«Так тут уж нельзя так перпендикулярно понимать: мы Вас не тронем, Вы нас не трожьте».
«А мы еще спорим, проверять их на психику или нет. Проверять всех»!
«Мы продолжаем то, что мы уже много наделали»…
«Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали - масла не стало. Потом яйца нажали так, что их тоже не стало».
«Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь».
«В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует».
«Сегодня мировая система финансовая понимает, что происходит в России, и не очень хочет, чтобы здесь было... ну, я не хочу это слово употреблять, которым я обычно пользуюсь».
«Хотели как лучше, а получилось как всегда».
«Корячимся, как негры».
«Россия - страна сезонная».
«Все мы доживём. В какой конфигурации? В хорошей конфигурации».
«Мы с вами так будем жить, что наши дети и внуки завидовать станут»!
«Когда моя наша страна в таком состоянии - я буду всё делать, я буду всё говорить! Когда я знаю, что это поможет, я не буду держать за спиной!».
«Россия со временем должна стать еврочленом».
«Мы! Пойти на какие-то там хотелки, я извиняюсь... Нечего устраивать здесь хочу-не хочу».
«Слышите, что ждут от нас? С-300. Это мы знаем, что это такое. Это не дай бог. Сегодня С-300. А завтра давай другое. А послезавтра третье. Вот это что такое».
«Не надо умалять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем».
«Мы об этих мерах скажем... Я об них и озвучу и предложу... ...Ещё раз вам говорю: это комплексные меры, которые позволят вытащить, и решить, и остановить эти процессы».
«Я господина Буша-младшего лично не знаю, но вот с отцом его, господином Бушем-старшим я знаком и жену его, ГОСПОДИНУ Буш тоже знаю».
«Кто мне чего подскажет, тому и сделаю».
«Были, есть и будем. Только этим и занимаемся сейчас».
«И кто бы сегодня нас ни провоцировал, кто бы нам ни подкидывал какие-то там Ираны, Ираки и еще многое что - не будет никаких. Никаких не будет даже поползновений. Наоборот, вся работа будет строиться для того, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы».
«Сейчас там что-то много стало таких желающих все что-то возбуждать. Все у них возбуждается там. Вдруг тоже проснулись. Возбудились. Пусть возбуждаются. Что касается кредитов - то понимаете, что касается кредитов и механихмов распределения - о чем они здесь? Где? Почему? Что и как они могут знать?».