[Йохансон]

Есть множество способов в расцвете лет и сил стать убежденным импотентом. Но наш Андрюха учудил такое...
Короче имел Андрюха в конторе устойчивую репутацию "знойного трахаря". И если в штате числилась не трахнутая им баба – то это была уже не баба, а черт знает что, и пусть тот, кто ее создал – тот и того... А остальные – фигня. Глаза боятся, а ручки – то бегают...
Но это ерунда все, потому что Ольга-делопроизводитель прошибала током на расстоянии и на ближайшую коллективную пьянку Андрюха ее мысленно приговорил...
Стол был уже порядком разорен, конторский акын Игнатьич, брызгая слюной читал собственные вирши, Андрюха решил – пора. Благо ключи от кабинета с диваном "жгли ляжку", Ольга сидела рядом, прижимаясь горячим бедром и всем вокруг было пофиг: кто куда и зачем. На предложение "подышать-покурить" Олечка откликнулась как само-собой.
Через три минуты они уже со вкусом целовались на казенном диванчике, а между поцелуями практичная Ольга успела сообщить, что без презика не трахается (у Андрюхи таковой имелся) и кончает исключительно лежа на животе с сомкнутыми ногами. Кто-то бы может и смутился от такой конкретики, но только не Андрюха. Для него кратчайший путь к сердцу женщины всегда лежал через пелотку, а всякие там щекотания ушек ресницами и прочий платонизм Андрюха категорически не признавал. "Пока Платон полюбит – Антон три раза трахнет", - частенько приговаривал он.
Андрюха приступил к делу. Олечка заохала и вскоре аккуратно, без истерики кончила не прекращая двигаться. Но когда первая волна азарта сошла, Андрюха понял, что до оргазма ему как до пенсии (пока сидели за столом, от нетерпения перебрал), да и през. Купленный без разбору, впопыхах, казался изготовленным не их латекса, а из кевлара...
Олечка явно готовилась кончить вторично. А Андрей не чувствовал ничего, ну как пять кубов новокаина в залупу закатали...
Кто бы другой начал бы требовать смены позиции или там минета, но Андрюха был не из тех, кто в подобной ситуации способен потерять лицо...
Андрюха рубился из последних сил. Глаза давно уже ничего не видели в кровавой пелене и залитые потом, мышцы ног немели, в мозгу стучало:
"Сдохну, но кончу"...
И он кончил! С таким чувством, будто вместо члена у него – извергающий пламя огнемет. Олечка уже не охала. А только сучила сведенными в судороге ногами. Свершилось, фигли.
Отдохнув минутку и погордившись собой, Андрюха приступил к эвакуации. То есть взял презик за ободок и потянул все хозяйство на себя. Почувствовав ощутимое сопротивление, он сначала удивился, а потом все понял и ОХРЕНЕЛ!
Он не кончил, он... обоссался в гондон! Пипец!
Хе, как ни странно эвакуация содержимого прошла без эксцессов, мало того. Олечке даже понравилось: "Как дельфинчика родила".
Будь Андрюха трезв, он бы не пережил всего этого. Но он был пьян и действовал на автомате. Перво-наперво прижал горловину презика ножкой дивана, чтобы освободить руки и не пролилось. Затем оделся, молча ушел в сортир и избавился от "дельфинчика". Дальше, не возвращаясь в комнату ("сама разберется") вернулся у столу и молча ужрался в усмерть...

Месяц у Андрюхи не получалось ни с кем. Даже с женой. Даже с собой. Он решил, что все – пипец. А потом в отчаянии решил еще раз попробовать с Ольгой. А она, нисколько не обидевшись, согласилась. И все нормально было, уже без "дельфинчика". А следом и с остальными получаться стало.
Вот оно как бывает...