[helldomain]

Осенью 1993 г. в Москву приехал Бенетон Фентон. Из Цюриха. Такая
удача выпала ему впервые. Он, видимо, обалдел от счастья, когда
узнал об этой командировочке. В России было интересное время.
"Белый Дом" взбунтовался и грозил реставрацией светлого будущего.
В столице постреливали. Улицы были погружены в романтическую
тьму. Не хватало, конечно, пьяных матросов. Зато в избытке
присутствовали нетрезвые бандиты.
В общем, я прочувствовал ситуацию и, встречая Фентона в
аэропорту, припас для него валидол. Гостя я узнал по вымученной
улыбке, шатающейся походке и дикому взгляду.
- Самолет трясло, - заявил он после взаимных приветствий. - На
посадке. "Ну-ну", - подумал я, взглянув на безоблачное небо.
Желая успокоить незванного забугорного ревизора, вел беседу в
том направлении, что у нас, мол, все хорошо. По Москве без опаски
можно гулять по ночам (с автоматом Калашникова и в бронежилете).
Спокойно пить воду из-под крана (после фильтрования и кипячения).
Наличных денег иметь с собой сколько угодно (в пределах трояка).
На Ленинградке мы притормозили у светофора. Возле нас
остановился свирепого вида "джип". Еще мгновение и его зад
протаранил ехавший позади "жигуль". Все это происходило в
полуметре от Фентона. Звук был таким, что я в первую секунду
подумал о взрыве. Фентон от неожиданности подскочил, ударившись
головой (видимо больно) о крышу моей машины.
- О май год, - запричитал он.
Тем временем, между участниками аварии началась ссора,
молниеносно перешедшая в драку. Меня подмывало пощупать пульс у
Фентона, поскольку он походил на пациента реанимационного
отделения, непонятно как очутившегося здесь.
Покидая его гостиничный номер, мне показалось, что он украдкой
оценивает размер и вес мебели, чтобы забаррикадировать дверь.
Наутро я привез его в контору. Здесь Фентон слегка порозовел.
Как-никак привычная обстановка офиса солидной западной фирмы.
Часа три он работал с цифрами на компьютере. Вышел размяться на
лестничную клетку между вторым и третьим этажом.
- Мы же расширяемся, - не без гордости поведал я ему. - Поэтому
на третьем этаже сейчас идет ремонт. Через пару месяцев будем
въезжать.
Фентон, вежливо улыбаясь, задрал голову, чтобы оценить шедевры
реставрации в исполнении бригады украинских мастеровых.
И в этот момент сверху полило. Сперва ручьем. Потом рекой. И,
наконец, водопадом. Аккурат на голову гостя. Грязная жижа.
Потом выяснилось, что это пьяные строители опрокинули бадью с
раствором. Полумертвого Фентона пришлось этапировать в гостиницу
для переодевания. Произошедшее мы решили компенсировать обедом в
хорошем ресторане. Днем я заказал столик. Икру. Водку. Балык.
Вечером мы подтянулись к заведению. Мой русский шеф Сан Саныч,
Фентон и я. За это время у ресторана прорвало канализационную
трубу. Ремонтники, с нетрадиционным проворством, выкопали канаву,
которая заполнилась характерным содержимым. Дорога
к икорно-водочным залежам оказалась перерезанной. Единственной
связующей нитью оказалась утлая дощечка, заботливо перекинутая
через края ямы.
- Я как самый тяжелый пойду первым, - шепнул мне Сан Саныч.
- Ведь нужно проверить прочность доски, - добавил он.
И прошел. Фентон, весивший раза в два меньше, двинулся вторым.
Еще секунда и деревяшка, обломившись, упала в канаву. Вместе с
Фентоном, естественно...
На следующий день мне предстояло этапировать тело в аэропорт.
Тело, правда, еще дышало, но выглядело ужасающе. Впору было звать
священника. По пути я имел неосторожность предложить Фентону
притормозить в центре и прогуляться по Красной площади.
- Нет! - заверещал он, размахивая руками. - В аэропорт!
И хотя до вылета оставалось более четырех часов, я повел машину
в Шереметьево-2.
Больше мы никогда не встречались.